Мы сгорали в огне не хватало тепла мы тонули вводе, ну а жажда жила мы в горе живем, но а слез больше нет все тлеет вокруг, кто жив а кто нет мы искали покой, находили войну мы искали друзей, проходили к врагу открывая глаза, мы не видели свет мы любили родных, но родных больше нет и следа больше нет, лишь рубцы на сердцах и о мысли о них море слез на глазах мы пришли никчему, но мы все же живем чтобы небыло там, этот путь мы пройдем.

По снежному полю, один во ночной мгле, шел маленький мальчик навстречу судьбе. Поземкою белой кружится пурга, в глазах его слезы, в сердце боль и тоска, от роду лет пять он на свете прожил, но как передать то, что он пережил? От взрыва снаряда, что в дом и ним попал он в миг последний родных потерял. В немом диком страхе мальчишка застыл: нет брата сестры, их огонь проглотил в конвульсиях смерти бьется тело отца, и труп материнский лежит у крыльца. За что наказание такое ему, что в жизни он сделал плохое, кому? За что всю семью убили его, сожгли разбомбили родное село. Умом своим детским не мог он понять за, что сиротою он должен был стать. Остался на свете как перст он один, по злой чей-то воли сейчас он гоним. Идет в ночном мгле он к чужому селу, там люди, тепло, там получит еду. Но сильно замерз он и тянуло ко сну идти очень трудно сугробах ему и в мареве белом не видно села. Лишь взрывы снарядов доносились сюда. Их белые вспышки  были видны то дальше катилось эхо войны вдруг тень промелькнула как призрачный дым: дыша тяжело волк стоял перед ним. Смерть чуя свою, он тихо завыл след красный тянулся по снегу заним, ноги дрожали, нет сил у него, хрип слышан был сильный в дыханье его. В молчаний стояли оба они-мальчишка и волк на тропе их судьбы. Голову поднял серый пред ним. Он, как и мальчишка был тоже ганин. В глаза посмотрели вдруг другу они, и поняли оба что они не враги; что боль и беда в их сердцах одна, что вместе свела на тропе их война. Вдруг волк зарычал и на землю упал он раненным был и от боли стонал. От взрывов спасаясь, всю ночь он бежал, но кровью истек и теперь умирал. Глаза застилала его пелена с тоскою смотрел он в лицо пацана в предсмертной агонии он заскулил, и, дернувшись раз он на веке застыл. Мальчишка упал на колени пред ним, к нему прикоснувшись, тепло ощутил. Сжавшись в комочек, он лег на него, его согревало тело его. Руками сжимая шею волка, мальчишке казалось что мать с ним была. На сон потянуло сильно его, от стужи, мороза все тело свело. Прижавшись сильнее он к волку заснул. А там, в далеке слышан был взрывов гул там шел сильный бой за другое село, и вспышки разрывов было видно. И снегом покрыта была вся земля. Согретым теплом одиноким волком заснул вечным сном мальчуган навсегда. Друг к другу прижавшись лежали они как братья по крови родной им земли. Свела их двоих роковая судьба: волка одиночку, сироту-пацана,

Салам всем братьям, что в плену несут Аллаха испытанья,
  Чтобы узнать сражаться сможет кто, и кто терпеть,
  Кто перенес ради Аллаха большую боль, предательство и месть.
  Кто не поддался кафира обману и смог свою молитву сохранить.
  Пусть ваши тяжести введут вас в Джанна, потери к радости ведут.
  А тут сидят другие братья, в тепле с детьми и женами сидят,
  и прославляют Бога, что они на воле,
  Не понимая, что находятся в большой тюрьме,
  не понимая, что живут по кафирским законам,
  пытаясь вместе с тем закон Аллаха соблюсти.
  Но так ведь не бывает, закон один.
  Всевышний приказал вести джихад и сделать Его слово первым!
  Ведь наше возвращение к Аллаху, и жизнь и смерть принадлежат Ему! О женщина! Создал тебя Аллах для мужа,
  в прекрасном облике ты вышла из его ребра,
  усладой, радостью и наслаждением
  Ты для супруга стать должна!
  Будь праведной и верною женою,
  И помни Рай Всевышний обещал
  Той,что покорна будет мужу
  и взор свой от харама сохранит. Всевышний женщиной создал меня,
  И фарз пред Аллахом должны исполнить я,
  Моя молитва светом вознестись должна,
  Мой пост быть ясным и правдивым.
  Еще есть фарзы у меня:моя семья, мой муж и дети.
  Но сердце неспокойно: несправедливость, ложь гнетет и давит.
  И хочется в борьбу с неверными вступить,
  Чтобы Аллаха слово было первым!
  И Шариат законом должен быть
  Для тех, кто верует в Аллаха!
  Но нет, сидят сидящие с своих домах,
  их ни за что не выманить из дома,
  Их страх перед людьми велик,
  И даже больше, чем боязнь Аллаха.
  Но есть другие братья у меня,
  чей путь один, наградой Рай,
  чьи лица озаряет свет Ислама! Живем мы в этом дуния,
  не думая о дольнем мире.
  Где отвечать придется нам
  за все грехи, что в нем творили.
  Лишь мусульманин знает то,
  что ждет его в загробном мире.
  И знает страшный День суда
  не так далек, как говорили.
  И в этот день душа поймет,
  что вот воскрешена и ждет
  От Господа миров решенья.
  В какую руку ей дадут ту книгу,
  где дела ее живут.
  Что перевесит в чаше роковой,
  ее грехи иль добрые деянья?
  Но милостив Господь к рабам своим,
  Прощает Он кому желает.
  И вот на чаше той грехи перевалив
  лежат прекрасные слова:
  Аллах един и нет другого Бога. Аллах дал счастье людям истину узнать,
  Познать ее через Коран и сунну.
  Послал пророка с наилучшим нравом,
  чтобы людей к той истине призвать!
  Так неужели, братья, этого нам мало,
  чтобы с оружием встать против лжи,
  жить по законам Шариата
  и до дргуих их донести!
  И не сравнятся, кто в тепле постели
  ждет, что само собою все придет,
  с тем кто идет за власть Аллаха,
  перенося страдания и боль.
  Им лучшее в Раю, и милость от Аллаха,
  И гурий строй и вечный Фердаус. Мы все живем, проходят дни
  И в каждом дне не слышим мы
  Как братья стонут, умирая.
  Как жизни отдают Ему,
  Великому и Милосердному Аллаху.
  Не слышим крики из могил,
  Кто прожил жизнь не поклоняясь Богу.
  А что же мы? Мы все сидим и ждем Махди,
  Надеясь на его отвагу.
  Оглохли мы от мротворцев сатаны
  И сердце превратилось в камень от страха.
  Пред людьми, не пред Аллахом!
  Позор нам всем и унижение от Аллаха,
  когда религию свою отдали
  Мы на растерзание куфарам!

Ты прочти и узнай, как прекрасен Ислам, в томном мире светильником служит он нам.
Стоит только аяты с Корана прочесть, от Всевышнего нем и награда и честь
Разве можно назвать эту жизнь, жизнью,
когда столько воин, смертей постигает нас мусульман,
но мы не сдаемся все по воле Аллаха.
Чечню настигла зловещая это война.
Наши братья, так же и сестра за нас за Чечню погибают,
погибают шахидами, им Обещан Рай Аллахом, 
а людям сидящим верхах которым выгодна это война,
гореть в пламени ада им суждено. Иншааллах.

Настал рассвет. И день, как сотни инных.
Ты открываешь медленно глаза
И мысль привычная: « Далла бу хастам,
Что день пришёл, а ночь ушла».
Встаёшь всё с той же тяжкой болью,
Ставшей частицею тебя,
Неугасающим, кипящим, страшным ядом,
Сжирающим внутри день ото дня.

Зачем я здесь? Всё это чуждо.
И жизнь такая тоже не моя.
И в монотонном ритме тиканье часов как-будто
Одно лишь слово: Чечня, Чечня, Чечня.

Встаёшь перед Аллахом на молитву
И в горле ком, и слёз полны глаза,
И молишь лишь: « Дай силы выдержать ту битву,
Горит и стонет моя Чеченская земля...»

Ты одеваешься, выходишь в чуждый город.
Вокруг пустые лица и стеклянные глаза.
Ты здесь чужой, как белый ворон,
И знаешь догму: им не понять тебя.

И день проходит в суете обычной.
Учёба ль, работа ль, просто ль беготня,
И в след этой обыденной гонитве ты говоришь:

«День, как мне не жаль тебя ».
Ключём ты открываешь дверь. Tы-дома.
Но дом ли это? Hет, лишь временная скорлупа,

В которую заброшены судьбою.
Лишь вера не даёт сойти с ума.
Ты смотришь на отца и матерь,

Аллах1, как им должно быть тяжело.
И сердце стонет, и дико хочешь плакать.
Видать так было свыше суждено...

А вечером мы сядем снова вместе.
И слышу я опять родной язык.
Отец мне говорит о вере, прадедах и чести,
Мать-о законах наших и о том, как не забыть...

И так, в сердцах Ичкерию лелея,
Мы проживаем день за днём,
По вечерам шепча в ладони тихо:

«Аллах1, позволь увидеть Дом!

Тхуна собар, иман, кхетам лолахь,
Къинхетам белахь тхох, Аллах1!
Къиношна гечделахь, ц1а дерза пурба лолахь,
И дай увидеть Родину не в снах...»

Всем народом любимый и преданный вождь! Всем народом любимый и преданный вождь!

Никогда не предавший народа устои,

Верный клятве своей, презирающий ложь,

Наших искренних чувств только ты и достоин.

Не склонившись ничуть перед грозным врагом,

Защищая Чечню, ты идёшь напролом,

Пусть капканы тебе наставляют кругом,

Ты не сдашься врагу ни теперь, ни потом!

Ты нам нужен такой, - справедливый во всём,

Ты для каждого стал и вождём, и отцом.

Весь народ за тебя, твой конец наш провал.

Кто кому тебя право низвергнуть давал?!!

Мы гордимся тобой, стойким сыном Чечни,

Мы тебя никому не дадим огорчить!

Нескончаем обман, но а правда одна -

Богом избранным - слава героя дана.

,,Пусть река повернётся бегущая вспять,

Никогда я не дам мой народ обижать."

Разве эти слова не достойны вождя?

Твой народ не устанет тебя ожидать.

На врагах проклятье навеки лежит.

Что она, наша жизнь с опороченной честью?

Не успеешь взглянуть, а минута бежит,

Отзываясь в потомках непрошенной местью.

Испытание жизнь, да и только всего.

Ничего не волнует уже никого.

С нами рядом Аллах, он поможет во всём,

Будет время, поверь, мы вернемся в наш дом!

Будь здоров и держись, справедливый Аслан!

Всем народом тебе посылаем Салам.

Никогда ты не падаешь духом, ты выше -

Перед волком всегда разбегаются мыши.

А что Чечня?
Теперь Чечня...
Её ломая и чиня,
чины опять в большом почёте,
и тонны трупов и отчётов,
и над страной - густой туман.
Столетья не меняют сути:
цари, распутины и смуты ,
и вечно - "горе от ума".

В Москве, играя в "чёт" и "нечет",
отцу народов не перечат.
Иначе - будет недочёт.
И выполняются приказы
ментами, армией, спецназом...
И за Чечню - чины, почёт.

Почёт?
Почём?! Почём народы?
Почём в Чечню отправить роту?
А сколько стоит каждый гроб?
Не важно, кто сегодня правит -
не перечинит, не исправит,
стреляя почеченно в лоб.

Но окружаются деревни
(такой обычай - очень древний)
и - по заложнику на дом.
И присягнуть отцу народов,
и разучить на русском оды,
а нет - гори оно огнём!

Огонь! И пушки - по селеньям,
как раньше царь, а после - Ленин,
и Сталин - верный ученик.
В вагоны! Все на поселенья!
Готово им увеселенье:
в пустыне - миражи Чечни!

И пусть погибнут сотни тысяч,
народ виновен - надо высечь,
чтоб был покорен раб - и нем.
По Казахстану, как по хлебу,
народ размазан. Был - и не был...
"А нЭт народа - нЭт проблем".

2 .
Не так ли легионы Рима
крушили храм Иерусалима
и гнали в Рим рабов стада?
Не так ли в Киеве хазары
громили храмы и базары,
не зная веры и стыда?

Но то, что начал в прошлом Грозный,
нельзя сегодня кончить в Грозном,
иначе - рухнет Вавилон.
Чечня не Чехия, не Польша,
и к ним вернутся, только позже,
но в этот раз им повезло.

И что Чечня? Одни Чеченцы?
Прибалты? Венгры? Чехи? Немцы?
И для татар есть старший брат.
Куда уж дальше, что вам больше,
когда с фашистами по Польше...
и вместе... в Бресте на парад?!

И "братья" рвут страну на части,
бегут от собственного "счастья",
уходят из-под рук Кремля.
И на народы наплевать бы -
не по любви играли свадьбы -
уходит из-под ног...
з-е-м-л-я.

Границы давит и корёжит:
трещит шагреневая кожа -
одна шестая часть земли.
Всё дальше в прошлое границы,
всё меньше дани для столицы,
всё больше горя и золы.

3 .
А что Чечня? - они шумеры,
древнее Рима и Гомера,
старее Спарты и Афин.
Они наследники Урарту -
страны потопа - Арарата,
и "Люди Ноя" - имя им.

Не за Россию ли чеченцы
при Николае били немцев?
Чеченский - знаменитый полк.
А мало ли героев гордых,
отдавших жизнь за Горца - горцев?
В награду... мстил кремлёвский "Бог".

Поиздевались над святыми,
отбили память им и имя,
как скот погнали по степям.
Забрали землю и сжигали,
переписали все скрижали,
и псов пустили по стопам.

И не ответит Петр Первый:
зачем и в этом был он первым,
неволя горы и поля?
Они не ведали Россию,
они в Россию не просились,
но двести лет горит земля.

В дыму витает дух Шамиля,
кого - сожгли, кого - убили,
но подрастают сыновья.
Зачем им Лермонтов и Пушкин,
когда в окно стреляют пушки,
когда расстреляна семья.

Они совсем ещё подростки,
но от рождения всё просто:
в огне земля, дома, мечеть.
Их право: как и где молиться,
и даже - чёрт возьми! - мочиться,
но "Бог" уже решил: мочить!

4.
А что Москва? Москва химера -
и полумир, и полумеры.
Но кровь... дымится на снегу.
И площадь Красная - краснее,
да не краснеет. Бог бы с нею...
Но "Бог"... с Чека и начеку...

"Бог" всемогущий и всевышний -
он нефтяные любит вышки,
но строит - вышки лагерей.
Народ ликует - ну, не раб ли? -
в который раз на те же грабли -
и жить не может без царей.

Москва играет в шахматишки,
меняет пешки-пушки-вышки,
за непокорность гасит свет.
А "богом мазанные" россы
стреляют "черномазых" в Грозном
и в белокаменной Москве.

На перепутье - перепитьи
своих богов не позабыть бы,
играя "русский вариант".
Не помогают рокировки:
вожди - с Лубянки и Петровки,
глубинка - вечный арестант.

Плохие вести? Больше мести!
Они Норд-Ост? А мы с Норд-Веста -
пощады нет для "не-людей".
За каждый взрыв устроим "праздник",
за каждый "пластик" - толпы свастик
и сотни красных площадей.

5.
Всё те же боссы над Россией,
всё те же бесы и бессилье,
и нищета,
и нищета.
И все на свете виноваты:
евреи, горцы, азиаты,
и всем счета,
и всем счета...

А посчитали - прослезились:
недосчитались пол-России,
уже "воспрявшей ото сна".
Опять вопят великороссы:
"своим путём - великой расы!"
И снова безотчётны боссы,
пока в Чечне идёт война...

Зачем? -
когда идёт война.
А враг сидит...
не только в Грозном.

Пусть мины рвут, а бомбы разрывают! Пусть голод морит, трупы ест земля! И все ровно нет края лучше в мире, чем ты, моя любимая Чечня! И год за годом время пролетает, но не идет из сердца образ твой, при звуке имени вдруг сердце замирает, нам не заботь тебя, наш отчий край родной! Ведь ты для нас и "альфа" и "омега", всего начало и всего конца! Нас выковал из стали и железа! Ты нам роднее, чем родной отец! В тебе мы родились, и к тебе опять вернемся, пусть даже после смерте, но навек! От этой мысли сердце чаще бьется, ведь я ЧЕЧЕНЕЦ, а не простой человек.

Мой гордый дух из глубины веков
Ко мне пришёл от непокорных предков,
Я презираю сердцем сталь оков,
Но сталь клинка я принимаю сердцем.

Мой взгляд, ты видишь жизни берега
И наш нелёгкий путь на свете белом,
И — ласковый для друга — на врага
Ты смотришь в перекрестие прицела.

Тебя потомки верные поймут,
Мой светлый разум, только ты запомни
Шали, Аргун, Самашки и Бамут,
И Грозный, ставший как каменоломня,

И пусть пока исход судьбы таков!
Мне не забыть уже в жестоком споре
Убитых и детей и стариков,
И женщин, что не выплакали горе.

Мой палец, будь на спусковом крючке
Вандалы топчут землю дорогую...
Когда меня ударят по щеке,
Я не подставлю, как Христос, другую.

Сегодня, через год, иль через век
Я жизнь окончу на высокой ноте...
Чеченец я, не просто человек —
Я из титана сделан, не из плоти!