Д. Халидов, А. Суриков, П. Зарифуллин. Что стоит за терроризмом в России сегодня?
Насколько Россия защищена от террористической угрозы? Что необходимо сделать, чтобы повысить безопасность российских граждан? Феномен международного терроризма - правда или вымысел? На эти и многие другие вопросы отвечают участники круглого стола на тему: «Насколько Россия защищена от террористической угрозы?», который прошел в прямом эфире KM TV 18 сентября.

В обсуждении приняли участие: Халидов Деньга - руководитель Центра проблем этнополитики и Ислама, член-корреспондент Академии геополитических проблем; Суриков Антон - директор Центра проблем оборонной, информационной и экономической безопасности; Зарифуллин Павел - координатор Евразийского союза молодежи. Публикуем материалы круглого стола в сокращении.

- Здравствуйте, в эфире интерактивного телевидения компании «Кирилл и Мефодий» программа «Круглый стол» и я, ее ведущий Василий Ваньков. Считается, что сентябрь – это время первых желтых листьев, перелетных птиц, проливных дождей и прочей романтики, которая так нравилась некоторым нашим поэтам. Но, как оказалось, не только. К сожалению, по печальной традиции страшным знамением осени стал террор, который по неизвестной причине именно в это время года собирает свою кровавую жатву.

Я думаю, мой первый вопрос будет обращен к вам не только как к экспертам, но и как к рядовым обывателям. Насколько каждый из вас сейчас чувствует себя уверенно в плане террористической безопасности? Насколько, вы считаете, ваша безопасность надежно защищена государством в настоящее время?

Антон Викторович, ваше личное восприятие. Все-таки вы больше себя ощущаете в безопасности или нет по сравнению с концом 90-х - началом 2000-х годов?

Суриков. То, что касается сравнения с 90-ми годами, то, конечно, сейчас по всем параметрам степень безопасности намного выше, чем это было в период перехода от социализма к капитализму. Тогда, как мы все помним, был абсолютно криминальный беспредел в стране, на улицах Москвы стреляли средь бела дня. И то же самое можно сказать о терроризме – взрывали троллейбусы, взрывали метро. Что касается нынешнего момента времени, то можно сказать, что после фактического завершения второй чеченской войны, которое, по моим оценкам, произошло где-то 2-3 года назад, степень террористической угрозы резко снизилась.

Однако буквально в последнее время, в последние, можно сказать, недели на примере событий, в частности в Ингушетии, на примере таких терактов, как поезд Москва – Санкт-Петербург, мы видим некую тревожную тенденцию, которую я связываю с приближающейся избирательной кампанией, которая нам предстоит. И на это, на мой взгляд, надо обратить серьезное внимание. Как бы ситуация здесь не вышла из-под контроля.

Халидов. Я думаю, что поскольку руководство России постепенно расстается с иллюзиями, связанными с «западным проектом», с ориентацией на Запад, безопасность внутри страны должна расти. Здесь воспользовались термином «индекс безопасности». Мне кажется, что, действительно, Мюнхенская речь обозначает некоторую веху, после которой мы можем сказать, что есть четкое понимание того, что России уготовано не то будущее, на которое могли бы надеяться полит-экономические элиты страны. И, соответственно, в плане борьбы с терроризмом я могу привести доказательства того, что это является инструментом скрытой, неявной глобализации… И, поскольку это расставание с иллюзиями, связанными с «западным проектом» и с глобализацией, очевидно, то и безопасность должна вырасти.

Самый последний громкий теракт – это 2004 год, сентябрь, Беслан. Все теракты, которые происходят в этом регионе, на Северном Кавказе, связаны, безусловно, с предвыборной борьбой, с обострением предвыборной борьбы и с попыткой, я бы сказал, привести политику Путина в то русло и под тот сценарий, который реализовывался в 90-е годы нашими либеральными реформаторами, для которых есть очень удачное определение (не знаю, кто его автор) - либерасты.

Но я связываю определенную опасность в развитии той ситуации с тем, что у этой когорты людей достаточно много «засланцев», внедренных людей в структурах, которые отвечают за нашу безопасность. Хотите, я вам приведу один пример?

В Махачкале буквально пару недель назад поймали троих ребят: два мигранта, один азербайджанец, один таджик, и другой из определенных структур, с ксивой ФСБ, которые поджигали мечети (их поймали на месте преступления). Вернее, исламское учебное заведение рядом с главной мечетью Дагестана.

Естественно, это провокация. Их поймали, отмутузили, сдали в милицию… Можно быть уверенными, что этот факт не получит соответствующей огласки прессе. Аналогичный факт в Ингушетии. Два контрактника – осетин и русский по национальности – были задержаны по обвинению в убийстве семьи русской учительницы. Этот факт тоже не получил соответствующей огласки в прессе.

Я хочу сказать, что действуют достаточно влиятельные силы на местах. Это целая система, которая обозначается как антисистема – антироссийская система, антигосударственническая система, которую все пытаются ввести в нашу страну. Вогнать ее в то русло, в тот сценарий, который проводился в 90-е годы.

- Мне кажется, очень интересный аспект проблемы затронул сейчас Деньга Шахрутдинович. Действительно, насколько современный терроризм является инструментом, который используют определенные силы, которые могут находиться вне пределов конкретного государства, для того чтобы повлиять на решения, которые принимаются в этом суверенном государстве? Вот по отношению к России. Насколько оправданно видеть в подобных террористических эксцессах силы, выступающие за дестабилизацию в России? Как вы считаете?

Суриков. Я категорически не согласен, что основная причина существования терроризма в России – это влияние Запада. Хотя, конечно, влияние Запада и влияние арабского Востока здесь присутствует, но основная причина здесь внутренняя. И она лежит даже не на Кавказе, она лежит здесь, в Москве. Запад использует объективные предпосылки, Запад использует реальную борьбу за власть, которая ведется между кланами и группами, в том числе внутри наших спецслужб, которая происходит здесь, в Москве.

Кавказ – что в 90-е годы, во время первой чеченской войны, что сейчас – является своего рода ареной, где происходит выяснение отношений наряду с другими аренами, где тоже происходит выяснение отношений, но более мягким, так сказать, способом. Это во-первых.

Во-вторых, что касается джамаатов и партизанской войны. В Чечне этого вообще нет. Никаких мифологических джамаатов в Чечне не существует. Если где-то есть вооруженные формирования, это Ингушетия, это Дагестан, но не Чечня. При Рамзане Кадырове никаких действий, за исключением единичных мелких диверсий, в Чечне не осуществляется. Это надо четко понимать.

Это доказывает то же, что когда мы имеем во главе национально-государственного образования в составе РФ представителей, которые опираются на население, - а клан Кадырова представляет значительную часть населения – тогда они сами в состоянии у себя навести порядок. Что мы и видим в той же Чечне, отчасти это можно наблюдать в Кабардино-Балкарии в последнее время, когда сменился президент.

Что касается тех ситуаций, когда мы имеем во главе республик людей, которые были поставлены, не считаясь с настроением местного населения, как в Ингушетии, - то там ситуация не контролируется регулярно дестабилизируется. То есть когда был Руслан Аушев, и в помине не было никакого терроризма в Чечне. Когда поставили Зязикова весьма своеобразным способом – тогда это все началось.

Еще я хотел бы коснуться финансовых моментов, связанных с терроризмом на Кавказе. В конце прошлого года был уничтожен в Хасавюрте араб Абухавс аль-Урдани. Это был эмиссар арабских радикальных исламистов. ФСБ обнаружила у него отчет о поступлении финансовых средств, и этот отчет ответственные за общественные связи в ФСБ опубликовали. Из него следовало: поступали средства из Англии, из арабского Востока, из разных источников, где-то около 30 было. Поступило в сумме около 600 тыс. долларов. В то же время от одного только похищения родственника президента Ингушетии и последующего выкупа поступило 5 млн долларов. Сравните 5 млн только за один случай похищения человека в России и 600 тыс. – от всех вместе взятых иностранных источников. Это за 2006 год. Теперь мы знаем, что похищен другой родственник президента Зязикова. Правда, тот человек, который платил выкуп за первого родственника, сейчас находится в международном розыске, но, я думаю, там могут другие найтись, - и тогда мы увидим новое обострение. Впрочем, оно в Ингушетии уже идет.

Поэтому не надо все сваливать на Запад. Проблема в нас самих.

Халидов. Я могу дополнить. Действительно, надо смотреть на себя и внимательно анализировать факторы. Дело в том, что есть очень существенные противоречия федеральной политике в регионе – в частности и в том, что касается борьбы с терроризмом.

С одной стороны, есть меры, которые направлены на интеграцию местного населения, - это и трансфертная политика, и культурная политика, и частично информационная. Но, с другой стороны, правоприменительная, силовая практика и информационная политика, вся общая картина - ее можно восстановить, реконструировать таким образом, что складывается впечатление, что внутри России есть силы, которым выгодно представить ситуацию таким образом, что лучше россиянам или русским избавиться от этого региона, потому что он проблемный.

Я начал анализировать всю эту официальную статистику и научные выкладки РАН, в частности Центральный экономико-математический институт - там вычисляются индексы качества человеческого материала, качества соцсферы, анализируется уровень преступности и прочее… Так этот регион – я поразился этим данным – находится на порядок в лучшем состоянии в том, что касается бытовой преступности, уровня соцсамочувствия, уровня соцсферы.

Проанализировав, сделав контент-анализ – есть такой научный метод в социологии – целый ряд исследователей получает удивительную картину, что этот соцпротест анализируется в определенное русло, этнически хорошо идентифицированное, регионально хорошо представленное, раздражающее и прочее, прочее. Так вот, есть силы, которые имеют достаточное влияние и ресурсы для представления ситуации в регионе в нужном им ключе. И, соответственно, те два примера (а таких примеров можно привести достаточно много), когда есть манипулируемый террорист, делается соответствующий пиар, формируется массовое сознание четко антикавказское, антиисламское и готовится общественное мнение к безболезненному расставанию с этим регионом, с этим важным в геополитическом отношении регионом.

Дело в том, что только сейчас можно сказать: после 2004-го года первый момент истины - бесланская трагедия, второй момент истины – это Мюнхенская речь президента. Есть большая надежда, что начнется кадровая чистка в этих структурах, чтобы свести на нет то, что мы называем манипулируемым терроризмом.

- Эти структуры еще раз назовите, пожалуйста, поименно.

Халидов. Спецструктуры. Правоохранительные силовые структуры. Часть генералов, часть старшего офицерского состава правоохранительных структур на Северном Кавказе просто втянуты в этот сценарий… Через компромат связаны, они делают таким образом свой гешефт.

Полковник милиции, бывший начальник райотдела Буйновского района, где как раз ваххабитский клан функционировал несколько лет, был послан с центрального аппарата МВД в Дагестан для переговоров с родителями и с родственниками «лесных братьев» (новая плеяда «лесных братьев» – 70 человек только с одного Буйновского района), он говорит: 90% этих людей оказались в тех местах, в лесу, прячутся, в полуподпольном режиме из-за того, что не чувствуют себя в безопасности.

Только 5% от силы – это упертые, непримиримые религиозные экстремисты, которые идеологически накручены. И задача стоит: эти 90% вытащить из лесов, включить обратно в нормальную жизнь. Это вполне адекватные, нормальные ребята; единственное, чем они отличаются – тем, что молятся не так или интерпретируют исламский культ. Эту ситуацию надо изнутри представить и понять.

Здесь, в Москве, очень трудно ее представить. Эта ситуация такой тихой гражданской идеологической войны, напоминающая средневековую ситуацию между протестантами и католиками.

- Все-таки справедливости ради надо сказать, что власти предпринимали усилия, как вы сказали, вытянуть этих людей, которые не являются идеологически ангажированными бойцами, из лесов и вовлечь в мирную жизнь. В прошлом году, как мы знаем, несколько месяцев длилась акция, когда было сделано обращение к боевикам выходить из подполья, сдавать оружие. Как это все сработало?

Халидов. Я скажу, что эта политика наиболее эффективно реализована в Чечне, потому что здесь есть известная доля самостоятельности, представленная федеральным центром Кадырова. И есть за что его благодарить – за то, что он сумел эту тысячу людей вытащить из лесов, лечить соцопорой ту непримиримую часть сепаратистов, чего не делается ни в Ингушетии, ни в Дагестане в силу того, что у руководителей этих двух соседних республик нет той биографии, через которую прошли семья и клан Кадырова.

- Понятно. В этой связи, мне кажется, очень существенный вопрос. Деньга Шахрутдинович показал, в чем причина проблем – недостаточно консолидированная власть, которая не контролирует собственное пространство в регионах. Может быть, тогда пойти по тому сценарию, который предложил полпред президента в Южном федеральном округе Козак – ввести все-таки внешнее управление в таких регионах? Как вы оцениваете эту идею? Насколько она может быть реализуема и эффективна?

Зарифуллин. Я считаю, достаточно негативна. Если мы говорим о том, что коррупция и беспредел в значительной мере касаются местных, региональных элит, – но они тем не менее местные и региональные, они скованы бесконечным количеством обязательств перед, в том числе, своими местными жителями, которые их знают с того момента, как они родились и выросли, – а туда приезжают эмиссары из Ростова, из Москвы и просто решают тот вопрос, как им видится нужным, не являясь ни специалистами, ни экспертами ни по этнологии, ни по сложной кавказской клановой системе, ни по экономической системе на Кавказе…

И никакой гарантии тоже нет, что они не будут коррумпированы теми силами, которые стоят за срыв мира и безопасности на Кавказе. Мы много раз это видели. И зачастую через аппарат полпреда и через московский аппарат системы эмиссаров срываются мирные договоренности на Северном Кавказе, срываются взаимные обязательства и устраиваются новые беспорядки.

Суриков. Я хотел бы привести пример. Тот же Рамзан Кадыров. Те, кто периодически бывают в Чечне, имеют возможность убедиться, что за последние полтора года, после того как Рамзан стал премьером, там идет реальное восстановление: строительство дорог, строительство жилья, объектов соцсферы. Тот же Грозный, трассу Ростов - Баку на территории Чечни –просто не узнать в сравнении с тем, что было еще несколько месяцев назад.

О чем это говорит? Что при том же Кадырове не все воруется. Если в других субъектах РФ и на Северном Кавказе воруется все, то в Чечне значительная часть реально идет на решение социальных и экономических проблем. И для этого не требуется вводить никакого внешнего управления, никаких наместников, губернаторов, эмиссаров. Меня другая проблема здесь беспокоит, которую я наблюдаю. Мы говорили о том, что реально складывается такой вектор, складывается мнение, которое направлено на то, чтобы убедить часть российского, русского населения, что регион Северного Кавказа как бы не нужен даже, что его надо вытеснить.

- Но, наверное, те люди, которые сейчас убивают русских в Ингушетии, собственно, и преследуют эту цель.

Суриков. А вот понимаете, с одной стороны, если мы объективно посмотрим на картину на Северном Кавказе, в чем мы убедимся?. С другой стороны, мы видим, что в русских областях РФ возрастает исламофобия, кавказофобия и так далее. Это обоюдоострый процесс, и этим процессом никто не занимается.

- И им кто-то манипулирует, судя по всему?

Суриков. Он идет объективно, и плюс им еще пользуются. Те же убийства в Ингушетии – кто этим занимается? Ведь это очень неясный вопрос в связи с тем, что арестовано лицо русской и лицо осетинской национальности за убийство русской учительницы. То есть тот процесс дерусификации Северного Кавказа и кавказофобии в русских областях России – это фундаментальный процесс, который необходимо остановить для восстановления целостности РФ.

Но этим вопросом реально никто не занимается. Наоборот, всякого рода провокаторы только подогревают эту тенденцию, причем со всех сторон. Поэтому надо обратить внимание не на то, чтобы русских наместников куда-то посылать - это ничего не даст, - а надо заниматься реально тем, что в советское время называлось интернационализмом.

- Собственно, целенаправленная информационная компания по созданию соответствующей атмосферы, да?

Суриков. Это не только информационная кампания. Это намного шире. Тут и создание условий для того, чтобы и русские могли спокойно жить на Кавказе, и создание условий для того, чтобы кавказцы, граждане РФ могли спокойно жить на всей территории РФ, чтобы не было, как в Иркутской области. Там УВД издает распоряжение, что граждан чеченской и ингушкой национальности необходимо выселить с территории. Это провокация. Надо бороться против таких провокаций. Надо создавать условия, проводя многоплановую интернационалистскую политику.

- Давайте все-таки посмотрим на те усилия, которые предпринимают российские власти в последние годы. Что, на ваш взгляд, осталось еще сделать? Какие конкретные предложения вы бы? Что бы вы посоветовали, порекомендовали нашим властям?

Зарифуллин. На самом деле необходимо остановиться на базовом тезисе, что глобального терроризма как некоего субъекта мировой политики не существует. Все террористические организации были созданы самыми разными спецслужбами, в свое время и советские спецслужбы создавали подобного рода структуры. И американские структуры создали и «Талибан», и бен Ладена придумали как такого мультипликационного героя, - фактически они сами развязали эту террористическую войну.

Но дело в том, что, поскольку мы живем в постмодернистском обществе, то есть сейчас правят законы информации, то эта война в значительной степени находится в воображении, в Интернете, на телевидении, а все остальное – это только вопрос гегемонии США на том-то и том-то пространстве. Вот нужно им в Пакистане решить вопрос с Мушаррафом, и они вспоминают, что там есть, оказывается, террористы, - а до этого не видели их в течение последних 30-ти лет. Причем они и создали все эти террористические организации на этой территории.

Поэтому нужно в первую очередь уяснить для себя, - зачем самих себя обманывать? - что никакого глобального терроризма, с которым необходимо бороться, нет, что это идет реальная геополитическая война континентов, которая не прекращалась.

А второе, что я хотел сказать, - необходимо просто использовать новейшие достижения, в том числе и наших западных коллег или конкурентов по сетевым войнам и работе с сетевыми структурами, которые прекрасно используют фонды, НПО, мониторинговые системы, ведут работу в Интернете в том числе.

Например, мы коснулись темы русских националистов. Что это такое, как не сетевая война былого времени? События известные в Ставрополье… Там весь русский ЖЖ был забит определенными тэгами: «Отделяйтесь», «Отрезанные головы», «Русских режут» и так далее. Кто этим занимается?

Я не думаю, что это сознательная работа двух-трех таких полусумасшедших людей из каких-то националистических организаций. Я думаю, что это сознательная работа в Интернете для манипуляции обществом, молодежью. Не секрет, что Интернет читают наиболее продвинутые и интеллектуальные граждане нашей страны. Это тоже новейший тип войны - войны за общественное мнение, за манипуляцию этим общественным мнением. Неслучайно недавно посол Великобритании встретился с самыми продвинутыми ЖЖ-юзерами.

- Совсем недавно как раз этот ресурс разместил видеоролик, который стал сенсационным, и скандальный видеоролик с изображением, как назвали это авторы, «казни таджика и дага». Кто стоит за этим?

Зарифуллин. Этого я бы тоже хотел коснуться. Это как раз явление современного террора. Реальна или виртуальна эта запись – никто не знает, но запись стала достоянием общественного мнения, вокруг нее огромное количество слухов, возмущений… И была эта запись или нет, была эта казнь или нет, кого там казнили – никому неизвестно. Но эта картинка стала взрывной бомбой общественного мнения.

- Настораживает один момент. Конечно, очень долго можно говорить об объективных условиях, которые существуют для терроризма и в России и во всем мире. Тем не менее времена локализации настораживают.

Действительно, Антон Викторович уже говорил о том, что приближаются президентско-парламентские выборы, и в этот момент происходит целая серия террористических актов, диверсий, провокаций. Будь то на Северном Кавказе, в Ингушетии и Дагестане, будь то «Невский экспресс», - совершенно не понятна природа этого теракта, ее до сих пор не выяснили.

На ваш взгляд, не говорит ли это о том, что терроризм сейчас является фактором большой политики, в первую очередь - что это инструмент давления на властные элиты, выяснения отношений между различными фракциями элит, на которую, например, эксперты указывают в Новгородской области, где произошло крушение поезда. Одна из версий заключается в том, что это попытки повлиять на баланс сил именно в этом регионе, это разборки местных властных структур, которые зачастую оказываются сращенными именно с деятелями, экстремистскими по своему характеру.

Суриков. Я считаю, что, безусловно, современный терроризм в РФ – это один из способов выяснения отношений внутри властных элит как на уровне Северо-Кавказского региона, так и на федеральном уровне. И надо совершенно четко понимать, что нагнетание напряженности, стратегия напряженности может рассматриваться теми силами, которые недовольны тем, как у нас будет протекать операция «Преемник», для того чтобы как-то повлиять, в ту или другую сторону. Причем это не только какой-то отдельный представитель, могут влиять самые разные группы, на которые фрагментирована федеральная власть и власти, опять-таки, в регионах.

Возьмем, например, убийство Анны Политковской год назад. Генпрокурор нас уверял, что это заказал Хужахмед Мухаев. Теперь мы выясняем из сообщений следственных органов, что это Бураев Шамиль. Понятно, что это, во-первых, совершенно несовместимо с Мухаевым. Кто знает немного чеченские расклады, никогда не поверит, что эти два деятеля могли каким-то образом быть связаны. Кто такой Бураев? Помимо того, что это враг клана Кадыровых, он известен как человек, который с 91-го года работал вместе с федеральными структурами, в частности с ФСБ, который был награжден многочисленными российскими орденами и так далее.

Я не могу утверждать, виновен Бураев или нет, но если отталкиваться от этой версии, то, во-первых, всякие версии о причастности Мухаева, Березовского, марсиан к убийству Анны Политковской – они автоматом уходят. С другой стороны, это совершенно очевидно выглядит как…

- Но тот же Березовский по полной программе отыграл это убийство и использовал его в своих пропагандистских целях.

Суриков. Другое дело, что он отыграл. Но я имею в виду то, что если арестовали Павла Рягусова, известного еще по другому делу, арестовали Бураева Шамиля, кавалера многочисленных орденов и человека, который самым тесным образом был связан с федералами, с ФСБ еще дудаевских времен, – если все эти люди сейчас арестованы и им это вменяется, безусловно, это выводит на версию, что какие-то федеральные и чеченские структуры пророссийские, но враждебные клану Кадырова, просто хотели подставить Рамзана Кадырова, совершив это убийство.

- Настораживает, конечно, участие в качестве практически исполнителей всех этих террористических актов сотрудников правоохранительных органов, которые таким образом оказываются вовлечены в большую политическую игру. Как, на ваш взгляд, с этим бороться? Есть какие-то рецепты?

Суриков. Надо просто исключить ФСБ и другие правоохранительные органы из того, чтобы они занимались какой-то самостоятельной деятельностью, не присущей вообще спецслужбам. Они должны бороться с терроризмом, но они должны в то же время контролировать своих сотрудников и агентов. На что сейчас выходит это следствие, исходя из тех арестов, которые произведены? Что это в чистом виде азефовщина. И тут прикрываются Березовским, а там можно кого угодно – хоть Троцкого придумать…

Это все существует, но это существует в виртуальном, пропагандистском пространстве. А реально – свели счеты с Кадыровым и практически поставили под удар репутацию страны во всем мире. То есть вот такой ценой занимаются разрешением кадровых и плановых вопросов. Нельзя допускать, чтобы спецслужбы этим занимались.

Халидов. Я считаю, что мы скоро станем свидетелями очередного обострения ситуации, связанной с темой терроризма. Вообще, я бы планку разговора, с позволения коллег, поднял чуть повыше. Потому что эта тема уже затрагивалась. Международный терроризм, сам термин, само понятие очень трудно операционализировать, очень трудно разложить по полочкам. Там в одном термине одни явления разной природы, разной сущности. Там собственно диверсионные акции, собственно терроризм, манипулируемый терроризм, национально-освободительная борьба и так далее.

Вообще, уже на Западе ни для кого не является секретом, что 11 сентября 2001 года - это гигантская провокация. К тому же, в Америке сформировалась целая комиссия, рабочая группа ученых, политических деятелей, которая напрямую ставит вопрос перед Конгрессом и Госдепом относительно природы теракта, его заказчика, вдохновителя и результатов следствия. Общественное следствие прикрыли, ограничили доступ. То есть тема борьбы с международным терроризмом является очень крупным основанием формирования глобальной политики, но очень ложным основанием - это гигантская ложь. Политика, основанная на гигантской лжи, не может нести на себе отпечаток иррациональности, нелогичности. И у целого ряда фактов внутри страны, связанных с борьбой с терроризмом, мы тоже наблюдаем такую иррациональность.

Я сам анализировал источники у таких терактов, как на Зарипущенской площади в 2002 году в Алуште – там террористы были буквально назначены: четыре северо-кавказских бородача, обычные мелкие бизнесмены, которые аккуратно ходили в мечети, никогда не помышляли об этих делах. Это типичный пример, когда одним терактом убивались несколько зайцев. Во-первых, переводилась стрелка на ислам; во-вторых, на Северный Кавказ, на чеченцев; в-третьих, попутно решалась проблема вытеснения конкурентов с этого злачного места в подземном переходе. Это теракт-висяк.

Таким же висяком остается каспийский взрыв в Дагестане. Таких висяков очень много. Назначаются террористы. Так вот, я сейчас предполагаю, прогнозирую. В связи с тем, что намечается удар по Ирану, притом уже проговорился МИД Франции - готовят общественное мнение к удару по Ирану… В зависимости от того, какую позицию займет Россия, мы получим асимметричный ответ – но не от тех бородачей, которые прячутся в лесах, а от манипулируемых тергрупп, то есть связанных со спецслужбами, - если Россия заявит, что мы однозначно против этого удара, что мы рассматриваем Иран как страну, с которой очень выгодно поддерживать экономические и политические отношения…

- Запад активизирует свою террористическую активность…

Халидов. Не просто Запад, а западная агентура влияния в России активизирует свои связи, свои действия – и, соответственно, Россия получит асимметричный ответ. Ребята, вы, значит, против борьбы с международным терроризмом? Вот вы получаете такой ответ, который автоматически вас обуславливает, заставляет, вынуждает держаться на коротком поводке Вашингтона. А если же мы поддержим Америку, то мы получим ответ со стороны исламского мира, получим пренебрежение, неуважение – в лучшем случае, в худшем случае – презрение и массовые акции протеста около российских посольств и т.д.

Россия сейчас не так сильна, чтобы противостоять этой линии, но и не так слаба, чтобы однозначно держаться за ручку Вашингтона. Россия может обозначить себя как страна, которой принят адекватный курс. И обеспечить лояльность и в мусульманском мире, и в Средней Азии, и на Кавказе, - но это будет вызовом тому очень узкому меньшинству, которое втягивает Россию в этот абсолютно не нужный, невыгодный сценарий для русского народа и для других народов страны.

- То есть в таком понимании вовлечение в борьбу с международным терроризмом для нас никак не приемлемо?

Халидов. Нет. Мы уже проиграли тем, что начиная с 2001 года впряглись в эту телегу и потеряли геополитические позиции и уменьшили уровень безопасности страны.

- И последний вопрос. Физическая безопасность граждан России в преддверии выборов возрастет или уменьшится? Стоит ли нам ожидать активации деятельности террористического подполья, которое существует?

Зарифуллин. Видимо, да. Выборы – это большая пересменка власти, властных элит. Сейчас делятся огромные куски финансовые, экономические, политические. И в принципе, с той точки зрения, конечно, что система, в которой нет стабильности, в которой популярнейший в народе президент не может остаться у власти, сама по себе порочна, ее надо менять. Менять надо Конституцию, менять надо саму структуру управления государством так, чтобы любые выборы, смена властного лица, они автоматически не вели за собой какие-то крупнейшие трагедии в обществе и теракты.

Суриков. Конечно, было бы оптимально с точки зрения безопасности, если бы Путин остался на третий срок, это бы стабилизировало ситуацию. С другой стороны, коль скоро он говорит, что уходит, очень важно, кто будет преемником. Если это будет фигура, которая не будет вызывать антагонизма и отторжения со стороны сколько-нибудь влиятельных элитных групп, то все будет в порядке. Это должна быть компромиссная фигура. Зубков – это пример компромиссной фигуры.

Если же это будет фигура, которая будет вызывать аллергию, как, например, Иванов у определенных властных групп. Хороший он или плохой – это другой вопрос, но это факт, что многие его не приемлют. И это в свою очередь будет вызывать различные действия, которые были бы направлены на то, чтобы как-то повернуть ситуацию.

Поэтому весь вопрос в том, будет преемник компромиссной фигурой или конфликтной. Если будет конфликтная фигура – можно ожидать всего. Если будет компромиссная фигура – все пройдет спокойно.

Халидов. Я считаю, что в будущие 4 года после мартовских выборов, возможно, процесс самоопределения в поле политической элиты России продолжится, и более четкие контуры приобретет сама политика. Мне кажется, что Владимир Владимирович берет этот своеобразный тайм-аут, который обязан взять по Конституции, чтобы определиться наконец-то, какой сценарий, какую стратегическую линию выстраивать, для того чтобы спасти Россию как достаточно мощную геополитическую единицу.

взято с Ислам.ру